Кукрыниксы — творческий коллектив советских художников-графиков и живописцев, в который входили художники Михаил Куприянов (1903-1991), Порфирий Крылов (1902-1990) и Николай Соколов (1903-1990).

Псевдоним «Кукрыниксы» составлен из первых слогов фамилий Куприянова и Крылова, а также первых трёх букв имени и первой буквы фамилии Николая Соколова. Три художника работали методом коллективного творчества (каждый также работал и индивидуально — над портретами и пейзажами). Всемирную известность им принесли многочисленные мастерски исполненные карикатуры и шаржи.

Карикатуры, плакаты и "Окна ТАСС", созданные Кукрыниксами в годы Великой Отечественной войны 1941-45, сочетают в символически-обобщённых образах убийственный сарказм и героику.

Военный плакат «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!» появился на улицах Москвы в июне 1941 года. 

Кукрыниксы прошли всю войну: их листовки сопровождали советских солдат всю военную дорогу до Берлина. Кроме того, был очень популярен цикл плакатов «Окна ТАСС». Их политические карикатуры принадлежат к лучшим образцам этого жанра. Они понимались как орудие борьбы с политическим врагом. 

Коллективу принадлежат многочисленные политические плакаты: «Клещи в клещи», «Потеряла я колечко…», «Под Орлом аукнулось, в Риме откликнулось», «Уолл-стрижка», «Львиная доля», «Превращение фрицев», «Народы предупреждают» и др.

Уникален рабочий метод Кукрыниксов: мастера добиваются единого, "кукрыниксовского" почерка, объединяя личные дарования в коллективном творческом процессе. 

Кукрынисты обличают фашизм.

"Бегство фашистов из Новгорода", 1944-46, Русский музей, Ленинград; "Конец", 1947-48, Государственная премия СССР, 1949.

Значительное место отводится теме героизма советских людей во время Великой Отечественной войны. В картине "Таня" (1942-1947) запечатлен подвиг Зои Космодемьянской. Сейчас картина находится в Третьяковской галерее. 

Вот что "говорят" о своей работе сами авторы (опубликовано в газете "Смена" №485, 1947г.):

Недавно мы закончили работу над новым вариантом картины «Таня» (Зоя Космодемьянская). Желание запечатлеть образ зверски замученной немцами советской девушки возникло у нас ещё в начале 1942 года, сразу же после того, как в «Правде» была опубликована корреспонденция П. Лидова «Таня».

Через три недели после её появления стало известно, что юная героиня-партизанка была московская школьница-комсомолка Зоя Космодемьянская. В ЦК ВЛКСМ нам предоставили возможность познакомиться с документами расследования, показаниями свидетелей и предложили совершить поездку в Петрищево.

Шёл апрель 1942 года. Машина с трудом продвигалась по изрытому Можайскому шоссе. Деревня Петрищево сохранилась, видимо, потому, что она в стороне от шоссе. Когда мы подъезжали к ней, стоял мутный, серый, почтя декабрьский день. Именно в такой день, по свидетельству очевидцев, была повешена Зоя.

Окна избы, в которой мы остановились, выходили на площадь, где была казнена Зоя. В центре площади из-под снега торчал кусок виселицы. Немцы, отступая, спилили её, а труп девушки с доской и куском верёвки на шее наскоро зарыли неподалёку у берёзы.

Трудно было сразу взяться за карандаш. Всё, что мы увидели и услышали от живых свидетелей, глубоко потрясло нас. Шаг за шагом прошли мы по следам Зои весь её путь. Мы были в избе, где немцы обыскивали и избивали Зою, шли по той дороге, по которой часовые вели в зимнюю стужу полуголую и босую девушку. В избе Василия Кулика нам рассказали жуткую повесть о том, как глумились немецкие солдаты над Зоей и как потом её, полуживую, они вновь и вновь гнали на мороз. Муки Зои становились для нас ощутимыми, и мы ясно представили себе, как шла она обмороженными ногами к виселице с поднятой головой, как говорила, прощаясь, на эшафоте: «Мне не страшно умереть, товарищи. Это счастье - умереть за свой народ!»

В Петрищеве мы сделали несколько этюдов, зарисовок маслом и карандашом.

В Москве мы познакомились с матерью Зои - Любовью Тимофеевной Космодемьянской. Она показала нам те немногие фотографии дочери, которые имела. Мы тщетно искали девушку, похожую на Зою. Нам долго не везло, почти вою картину пришлось делать без натурщицы. Но однажды случайно в вагоне дачного поезда мы увидели девушку, внешность которой напоминала Зою. Мы просили её помочь нам, и она согласилась.

Картина «Таня» была закончена и выставлена. Год спустя у пленных немцев были обнаружены фотографии, сделанные во время казни. Эти, сами по себе чрезвычайно выразительные документы, естественно, дополняли обстановку казни.

Подвиг Зои сделал её одной из популярнейших народных героинь. Мы почувствовали неудовлетворённость первоначальной трактовкой темы. Картина не давала полного представление об отважной комсомолке-партизанке, главную тему заглушала другая - зверство немцев. Всё чаще мы возвращались к этой мысли и, наконец, полностью творчески переосмыслив свой первоначальный замысел, решили переработать картину.

С 1942 года по 1947 год «Таня» выставлялась во многих городах Советского Союза. В свою мастерскую мы получили это полотно после возвращения его из Тбилиси. Нам предстояло значительно переработать картину. Мы заново написали Зою, внесли поправки в композицию толпы и немцев, изменили тон неба, на горизонте изобразили зарево пожара, подчёркивающее близость фронта. Убрали дома, заслонявшие горизонт, и дописали русский пейзаж.

Нам хотелось, чтобы вся вещь в целом выглядела строже. В новой трактовке мы старались изобразить Зою такой, какой она живёт в сердцах миллионов советских людей.

Картина «Конец» — вершина в живописи Кукрыниксов. Это плод художественного вымысла, и вместе с тем — это правда, правда искусства, основанная на глубоком знании жизни.

Кукрыниксы рассказывают, что мысль написать картину о крахе фашизма родилась у них в день победы. Нет сомнения, что победоносное завершение войны было сильным толчком, определившим тему произведения, которое отразило разгром злобной социальной силы, залившей кровью полмира и понесшей заслуженную кару. И все же истоки картины «Конец» коренятся в тех трудных и славных годах борьбы с фашизмом, когда так много было пережито и передумано каждым советским патриотом. Картина стала итогом многих наблюдений, раздумий и предварительных поисков Кукрыниксов в области карикатуры и живописи. Сколько раз Гитлер в карикатурах Кукрыниксов командовал скелетами и сам превращался в скелет! Сколько раз предрекали советские карикатуристы конец кровавой авантюре, сколько раз отмечали «разваливание» рейха! Фюрер с тупостью маньяка вел страну и ее сателлитов к пропасти, карикатуристы с великолепнейшим мастерством и прозорливостью фиксировали каждый шаг этого позорного пути. И все же от карикатур до большого, монументального полотна дистанция огромного размера.
Исключительно важную роль в истории этой картины сыграли поездки художников в Берлин и на Нюрнбергский процесс. Международный трибунал в Нюрнберге провозгласил: «Развязывание агрессивной войны является не просто преступлением международного характера. Оно является тягчайшим международным преступлением, которое отличается от других военных преступлений только тем, что оно содержит в себе в сконцентрированном виде зло, содержащееся в каждом из остальных». Кукрыниксы задумали показать это зло «в сконцентрированном виде» и обрушить на него громы негодования. 

Для Кукрыниксов всегда чрезвычайно важна натура, те сильные и острые жизненные впечатления, которые вдохновляют их. И вот они спускаются в подземелье рейхсканцелярии, идут ее мрачными коридорами, видят своими глазами воронки от снарядов, выбивавших зверя из логова. Они зарисовывают живых гитлеровцев, делают этюды, размышляют, обмениваются мыслями друг с другом, с бойцами и офицерами — героями боев, пишут портреты советских генералов, присутствовавших на церемонии капитуляции. Все это питало воображение художников, а мысль работала в определенном направлении.

Вернувшись в Москву, по живым следам своих наблюдений Кукрыниксы воссоздают в своей мастерской подобие гитлеровской приемной, которая должна была стать местом действия будущей картины. Появлявшиеся в печати статьи, дневники, воспоминания участников боев за Берлин направляли мысль, будоражили воображение художников. Новые материалы углубляли собственные наблюдения, рождались первые наброски, черновые эскизы картины. Место действия — подземная приемная Гитлера — определилось в сущности сразу, как и главное действующее лицо. Им должен был быть сам фюрер, в котором фашизм нашел наиболее отвратительное и комическое выражение. Проблема комизма, сатирического разоблачения имела для Кукрыниксов очень существенное значение. Явная или скрытая, сатира должна была присутствовать в произведении, в котором подводились итоги последним дням Гитлера и гитлеризма.

Первые эскизы носили бытовой характер, как будто картина посвящалась определенному эпизоду, происшедшему в бомбоубежище. Художники повторяли одну и ту же ошибку: выдвигали Гитлера в центр и на первый план, приковывали внимание к нему, похожему то на помешанного, то на призрак с того света. Гитлер с блуждающим, диким взором «вызывал на себя» взгляды других персонажей картины.

Затем произошло существенное изменение в композиции, которое и решило судьбу картины. Гитлер убирается с авансцены, отодвигается несколько влево, во мрак, на порог приемной. Появление фюрера не производит теперь ни малейшего впечатления на его единомышленников. Никому из них на этот раз не пришло в голову вскочить и, выбросив привычным жестом руку, выкрикнуть: «Хайль Гитлер».

В окончательном варианте Гитлер изображен в тот момент, когда, гонимый страхом, он появляется, как привидение, на пороге убежища. Даже в карикатурах он не был столь страшен и жалок. В картине это фигура трагикомическая, Гитлер судорожно хватается за стену, чтобы не упасть, за ворот мундира, чтобы не задохнуться. Он при последнем издыхании. За ним маячит чуть видно голова Геббельса. Главари фашизма сцеплены друг с другом, как хоровод мертвецов в пляске смерти, хотя никто из действующих лиц не смотрит друг на друга. Где-то вверху, куда обращен безумный взгляд Гитлера (важный мимический и сюжетный штрих!), громыхает советская артиллерия. Надвигается заслуженное возмездие — полное торжество победителей, освобождающих мир от фашизма. Кукрыниксы рассказывают: «Нам хотелось дать почувствовать, что в нашей картине незримо существует положительное начало, хотя оно и не изображено».

Вырвавшись из тьмы, Гитлер попадает в резкую полосу зеленоватого, мертвенного света. Его страшная фигура отбрасывает тень на толстую дверь бомбоубежища; Гитлер и тень, повторяющая его судорожный жест, привносят в картину резкую ноту беспокойства и призрачности. Смесь комического и зловещего—в этой внезапности появления, в резкой светотени, в зеленовато-фиолетовом холодном колорите, в беспорядке, который царит в бомбоубежище и выдает полную растерянность его обитателей.

Кукрыниксы рассказывали, как они впервые столкнулись с главарями фашистов в Нюрнберге: «Мы рассматриваем пока еще пустой зал суда, как вдруг из выдвижной двери боковой стены внезапно появляется знакомая фигура. И зачесанные назад с залысинами волосы, и бабье, с кусками румянца обрюзгшее лицо, и тонкий, широкий лягушечий рот, без нижней губы. Даже бегающие оловянные глазки — все до мелочей знакомо нам. Это он — Геринг». Затем так же внезапно «на пороге двери показалось нечто еще более страшное... сочетание страшного и выдуманного было в этой фигуре, оказавшейся Гессом». Надо полагать, что эта внезапность появления военных преступников одного за другим на пороге зала суда отложилась в сознании художников и подсказала найденное в «Конце» внезапное появление Гитлера.

В Нюрнберге на суде демонстрировались фильмы, в которых действовал Гитлер и его подручные. Кукрыниксы запомнили, как «фюрер, задыхаясь в бесконечных речах, рвется к власти, как, захватив ее, неистово торжествует, лихорадочно строит планы разгрома мира... потирает руки и притопывает ногами». Затем появлялся Гитлер после разгрома его армий в районе Волги. «... Перед зрителем на фоне бронепоезда — окруженная усиленной охраной, согбенная фигура Гитлера в длинном черном плаще, из-под которого робко высовывается левая рука для рукопожатий, правая после покушения не действует». Эти фильмы помогли художникам так убедительно изобразить Гитлера с его резкой жестикуляцией, с его искаженной страхом физиономией. Множество впечатлений сгустились в один крайне выразительный образ.

Удачно найти сюжет — половина дела для мастера жанровой или исторической картины. Политическая зрелость мышления Кукрыниксов, партийное понимание классовой борьбы сказались и в выборе ими сюжета. Художники нашли такую сюжетную ситуацию, которая позволила им показать фашистскую клику в каменном мешке изолированной от немецкого народа. Фашизм рушится на глазах — таково основное ощущение зрителя. Все в этой картине находится в состоянии неустойчивости. Еле держится на ногах фюрер, качаются на стене сдвинутые с места картины, болтается бездействующая телефонная трубка, вверх ножками торчит опрокинутый стул. Генерал на первом плане парализован страхом. Около него чемодан, приготовленный загодя, когда еще можо было думать о бегстве. Час возмездия близок, бои идут на улицах Берлина, бежать некуда. Кукрыниксы обрисовали каждое действующее лицо, так или иначе помраченное животным страхом. Выспренные речи гитлеровских заправил о чести, о великой Германии развеяны в прах, их никто теперь не вспоминает.

Тупо и бессмысленно уставился генерал в пространство, уцепившись руками за стол и за спинку кресла. В выпученных глазах старика отчаяние преступника перед неминуемой гибелью. Молодой питомец Гитлера опустошил бутылку и погрузился в спасительный сон. Голова его запрокинута, мундир расстегнут, рука повисла в бездействии — этот тоже отвоевался. Перед третьим фашистом — фигурой зловещей и готовой к реваншу — недопитый бокал вина; он что-то замышляет и машинально барабанит по столу отвратительными, хищными пальцами. Никто не встал, даже не обернулся, когда Гитлер появился в дверях. Все идет прахом. Позы, жесты, мимика, кисти рук характеризуют состояние персонажей. Однако не психологические портреты сами по себе интересуют художников. Характеристики действующих лиц, чрезвычайно яркие и исчерпывающие, подчинены основной идее картины.

Кукрыниксы нашли очень точный прицел, чтобы показать не сатирические портреты главарей и не один из заключительных эпизодов войны, а позорный крах преступного режима. Ужас, охвативший всю компанию, находит в фюрере самое откровенное и комичное выражение. Характеристика маньяка подчеркнуто экспрессивна и окрашена острым комизмом. Комизм положения фюрера, как, впрочем, и всех остальных фашистов, заключается прежде всего в том, что все эти «сверхчеловеки» с их бредовыми планами господства над миром трусливо забрались в толстостенное убежище и умирают от страха, в то время как там, наверху, идет последнее, решающее сражение.

Типичные представители военной гитлеровской машины во главе с фюрером поставлены художниками в обстоятельства, при которых банкротство фашизма выступает в убийственно комическом виде. В этом скрытом комизме — существенная особенность картины.
Момент вынужденного ухода с исторической арены немецких фашистов раскрыт Кукрыниксами в полном соответствии с исторической правдой — трагикомически. Известно, что главари фашизма, приговоренные к смертной казни международным трибуналом, не сумели встретить приговор с достоинством. Они кричали, плакали, упирались, симулировали сумасшествие. Даже Геринг просил о помиловании.

Картина «Конец» — свод жизненных наблюдений ее авторов, в котором отлились характерные черты их творчества, определился высокий уровень достигнутого ими мастерства. Картина сохраняет непосредственность живых ощущений художников, свежесть и красоту живописи. Вместе с тем она так удачно оркестрована, что зритель сразу схватывает самое существенное. Красноречивые детали соподчинены друг другу и главной теме. Живопись пастозна, материальна, красива. Ее мрачный колорит богат. Резкость светотени, нарочитая мертвенность общего тона соответствуют мрачности темы, содержанию характеристик.

Прекрасно взаимодействуют и поддерживают друг друга чуть приглушенные краски вишневого ковра, блестящая фактура полированного коричневого стола, старое золото рам, коричневато-зеленый, прорезанный тенями фон. Световые удары (лица, руки) дают возможность зрителю быстро схватить существенное в психологическом рисунке образов, не упуская при этом основного узла композиции.

Театральная «жилка», уменье придумать и развить литературный сценарий произведения и его подтекст (что так характерно для Кукрыниксов-иллюстраторов) в полной мере проявились в работе над картиной «Конец». Куприянов, Крылов и Соколов с увлечением рассказывают, как они входили в роль действующих лиц, как одевались в мундиры и сообща искали выразительные позы и жесты. Художники прибегали даже к гриму, чтобы лучше войти в роль; они вылепили фигурки из пластилина и пользовались ими в поисках наиболее выразительного решения светотени в композиции.

 В 1967 году было написано полотно "Обвинение (Военные преступники и их защитники на Нюрнбергском процессе)".

Источник: http://www.la-fa.ru/master110.html