«Гвардии рядовой»
За бои жестокие на Свири,
Где с победой вышла из огня,
Получила звание гвардейской
Свирская дивизия моя!
 Скоро участнику Великой Отечественной войны, ветерану труда локомотивного депо Златоуст Тафинцеву Анатолию Никаноровичу исполнится 90 лет. Живет ветеран один в уютной однокомнатной квартире в доме рядом со станцией Златоуст... Нас встретил пожилой человек, грудь которого украшали боевые награды, среди них и орден Отечественной войны, и медали «За Отвагу» и «За победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и памятные медали в честь Дня Победы. Перед встречей, я волновалась, готовила вопросы, долго думала, что и как спросить, робела, но с первых же минут нашей встречи создалась очень спокойная, располагающая к беседе обстановка, и рассказ ветерана потек сам собой: «Родился я в Казахстане в небольшом городе Челкар Актюбинской области 11 апреля 1925 года. Учился. Закончил 7 классов. Семья жила справно, дружно, отец работал на железной дороге машинистом паровоза. Родители мечтали дать детям образование, но их планам и мечтам не пришлось сбыться – помешала война. Тот страшный день начала войны помню как сейчас. О войне мы узнали, как и миллионы советских людей, по радио. Мать плакала: в семье два сына - им и воевать, Родину защищать. Старший сын Николай уже служил в армии с 1940 года. Служил в Белоруссии, в районе Бреста. Он был командиром противотанковой пушки. Письма от него приходили со станции Нурец. Мать была неграмотной, письма читали ей мы. Последнее письмо от брата пришло уже после начала войны, война вовсю полыхала в Белоруссии, на Украине… Мать обрадовалась, крестилась - жив сынок!Но мне пришлось ей сказать, что письмо Николай писал еще 16 июня. Больше писем от него не было. С фронта брат не вернулся – пропал без вести. Никаких сведений по сей день мы не имеем, мать так и умерла, не узнав, как погиб ее сын и где похоронен. С начала войны учебу мне пришлось оставить, я пошел работать на железную дорогу в вагонное депо.
 Мой черед идти на войну пришел в январе 1943 года, мне еще и восемнадцати не исполнилось. Но отправили меня не на фронт, а в десантное училище в Стерлитамаке (оно было эвакуировано в начале войны из Риги). Образование у меня по тем временам было хорошее – семилетка. Долго учиться военному делу нам не пришлось, некогда было, хотя я успел сделать семь прыжков с парашютом, с врагом сражался с автоматом в руках. После училища попал в воздушно- десантные войска. Воевать мне пришлось не с немцами, а с финнами на Карельском фронте. Этот фронт считался самым длинным - его левый фланг начинался у Ладожского озера, а правый кончался в Заполярье на северной границе с Финляндией. На Карельском фронте с декабря 1941 года до лета 1944 войска находились в стабильной обороне. Вот мы и поехали воевать на самом спокойном из фронтов. Ехали долго-долго, потом еще суток пять шли пешком, чаще только по ночам, днем прятались в лесах, чтобы не обнаружить себя. Слышны были артиллерийские канонады, были налеты немецких и финских бомбардировщиков. Спрашивали у своего командира бригады подполковника Фатеева: «Когда придем?». Он отвечал коротко: «Придем!», и мы шли дальше. Пришли мы на позицию в Лодейное Поле. После недолгого отдыха стали готовиться к форсированию Свири. На правом берегу Свири находились финские войска, по левому берегу проходил передний край Карельского фронта.
Более 70 лет прошло с тех пор, когда наш полк принял первое боевое крещение на берегах реки Свири, в Карельских болотах. Гвардейские воздушно-десантные дивизии получили задачу – форсировать реку Свирь и захватить плацдарм на другом берегу. Противник на правом берегу закреплялся три года. Перед гвардейцами-десантниками стояла задача – форсировать речку, прорваться и уничтожить эшелонированную оборонную полосу. Недели две мы готовились к форсированию. Готовили плавсредства – лодки. Рубили столетние ели, распускали их на доски и из них сооружали лодки на 6-8 человек. Лодки получались очень тяжелыми, да и мастеров настоящих не было, опыта – тоже.
Сколоченные лодки необходимо было перетащить на берег Свири. Делать это приходилось скрытно, тащили на руках, а сами продвигались по траншеям. На берегу лодки бросали и бежали обратно за следующими. Операция эта была очень опасная, с правого берега финнам было все видно, они наблюдали за нашими передвижениями, подготовкой к форсированию, нередко снайперы стреляли в наших солдат, но мы упорно продолжали готовиться к переправе.
Форсирование было 21 июня 1944 года. Эта операция вошла в историю Великой Отечественной войны как Четвертый сталинский удар. «Сталинский удар» - так называли главные военные операции, проведенные советской армией в 1944 году. Форсирование началось с налета советской авиации. Она сбросила на укрепрайон тысячи снарядов и бомб. Чуть позже с залпов огромного количества орудий и минометов, реактивных "Катюш" началась артподготовка, она продолжалась, наверное, часа три, а может быть и больше. Плотность огня была такой, что завеса из комьев земли и дыма от взрывов всё это время висела над финским берегом. Все вокруг громыхало так, что уши закладывало. Были минуты, когда казалось, что все рушится, что небо, вода и земля смешались… После массивной артподготовки, где-то в середине дня, началось форсирование Свири. Река была неширокая, всего метров триста-триста пятьдесят, но ведь их нужно было переплыть под обстрелом вражеской артиллерии!
Такой огонь, по-видимому, настолько ошеломил финнов, что только через час после конца артподготовки они заметили начало форсирования. Опомнившись, противник начал вести ружейно-пулеметный огонь по нашим десантникам с уцелевших огневых точек, но мы уже достигли середины речки. Мы упорно двигались к противоположному берегу. Вода у наших лодок кипела, порой сизая дымка и фонтаны воды на реке скрывали нас. Иногда наши лодки крутились на месте: солдаты не умели грести, да к тому же были сделаны очень неудобные весла, да и сами лодки были очень тяжелые, имели очень большую осадку, одно неверное движение – и ты кувырк в воду, а выплывешь ли, тут уж как говориться «бабушка надвое сказала…»
Переправившись на финский берег, мы стали быстро вытягивать лодки. Финский берег был пологий, весь разбитый нашей артиллерией. Дальше продвигаться по дороге, замощенной сваленными тонкими деревьями по лесной болотистой местности. Все дороги и, вообще вся местность вокруг, были густо заминированы. Хотя впереди шли сапёры и разминировали дорогу, мины подстерегали нас буквально на каждом шагу. Чуть встанешь не туда – прощай жизнь! Но гвардейские десантники продвигались все дальше и дальше вглубь вражеских позиций.
В одном из боев меня ранило в ногу осколком мины. Меня отправили в госпиталь в Вологодскую область. Там лечили три месяца,а после медицинская комиссия признала меня «годным к нестроевой», на фронт не отправили, а направили дослуживать во внутренние войска в Москву. Мы охраняли различные объекты в самой Москве и Московской области. Во внутренних войсках я работал кодировщиком-шифровальщиком, устанавливал связь между объектами и штабом. Там я прослужил до 1950 года, там и победу встретил. Помню, в тот день на обед нам дали по сто граммов водки…
 После мобилизации вернулся к родителям, они уже жили в Оренбургской области. Потом поехал к сестре в Златоуст. Тут и остался на долгие годы. В том же 1950 году устроился работать на станцию помощником составителя поездов, потом пошел на курсы машинистов, и машинистом электровоза 2 класса проработал 26 лет до выхода на пенсию. Работать пришлось и на ВЛ-8, ВЛ-10, а заканчивал уже на ВЛ-22. От работы не отлынивал, работал честно, за свой труд имею много наград. Сейчас я пенсионер, читаю книги, смотрю телевизор, что мне еще делать? Златоуст стал мне родным городом. Здесь я встретил свою судьбу - Марию Андреевну. Всю войну работала она в санчасти. А красивая была – глаз не отвести! Да и я был справный. Поженились. Сын родился. Теперь уже и внучка взрослая. Жаль только, что жизнь мне приходится доживать одному – семь лет назад не стало моей незабвенной Марии…»
Я с интересом слушала рассказ ветерана, видела, с какой болью он вспоминал о самых памятных событиях той военной годины. Рассказывая о тех событиях у Анатолия Никаноровича порой наворачивались слезы, он ненадолго замолкал и продолжал свое повествование. Я видела, что наши расспросы растревожили душу фронтовика, но я знала, я чувствовала, что мне необходимо узнать о жизни этого героического человека, чтобы сохранить о нем память для потомков.
Я уверена: ветеран Великой Отечественной войны, десантник, гвардии рядовой Тафинцев Анатолий Никанорович за свой ратный труд, за вклад в нашу великую Победу достоин почестей и глубокого уважения.
Наша беседа о грозных военных годах плавно перетекла о жизни современной, о фильмах и книгах о войне, о нынешней молодежи и их нравах. Говорили и политике и о трудностях современной России, о присоединении Крыма и положении в Украине… А потом мы еще долго рассматривали альбом со старыми фотографиями.
Заканчивая нашу встречу, я спросила Анатолия Никоноровича о фронтовом братстве, о том, встречался ли он со своими однополчанами, ездил ли он на места боев. На глазах ветерана вновь заблестели слезы, справившись с волнением и нахлынувшими воспоминаниями о друзьях-товарищах, он ответит так: «Нас породнили дороги войны. В дни войны мы были вместе, мы шагали в одном строю. А сейчас жизнь нас разбросала по всем уголкам страны, но та фронтовая дружба, скрепленная кровью, не забудется. К сожалению, головы наши седеют, а ряды наши редеют… Мы, ветераны, хотим, чтобы наши дети, наши внуки, наши правнуки, знали, как мы сильно любили Родину, как в трудные минуты защищали ее грудью своей от врагов. И молодым людям хочу пожелать быть патриотами своей Родины и всегда быть готовыми в любой момент защитить ее, а для этого нужно обязательно идти служить в армию…».
Коль Кристина, учащаяся 10 класса ЧОУ «Школа-интернат №14 ОАО «РЖД», г. Миасс |
